За темноокрашенными перегнойными соединениями почвы уже издавна установилась в кругах сельских работников определенная и прочная репутация одного из важнейших факторов плодородия почвы. На это мы имеем целый ряд указаний — прямых и косвенных — еще в старинных трактатах по земледелию древних греческих и римских писателей. Современная агрономическая наука также отводит этому сложному комплексу весьма видную роль в явлениях плодородия почвы и причисляет его к важнейшим элементам бонитировочного обследования почвы.
В области изучения значения перегнойных соединений в явлениях плодородия почв вообще и в жизни культурных растений в частности накоплен в настоящее время довольно обширный материал. Однако необходимо отметить, что если косвенная роль этих соединений в интересующих нас процессах (например, благоприятное влияние их на физические и химико-биологические свойства почвы) освещена довольно подробно и полно, то весьма важный вопрос о непосредственном участии их в процессах питания культурных растений является и до настоящего времени мало выясненным и часто противоречивым. Останавливаясь пока на этой последней стороне интересующего нас вопроса, перейдем в дальнейшем изложении к ознакомлению с теми моментами, которые могут быть отмечены как главнейшие в истории этого вопроса.
Взгляд сельских работников на перегнойные вещества почвы как на непосредственный источник питания растений базировался уже издавна отчасти на непосредственных наблюдениях явлений частого совпадения между урожайностью почвы, с одной стороны, и ее темным цветом — с другой, отчасти на тех положениях, которые время от времени выдвигались по этому вопросу представителями агрономической науки и физиологии растений. Так, в целом ряде работ, относящихся к концу XVIII в., высказывалась твердая уверенность, что не только все другие элементы, но и углерод может доставляться растениям непосредственно растворимыми перегнойными веществами почвы. Wallerius высказал мысль, что почвенный гумус является главнейшим источником пищи для растений и что все остальные вещества лишь помогают растворению «жира» этого гумуса. Аналогичных взглядов на значение гумуса придерживались Hassenfratz, Dundonald, Davy, Berzelius, Schubler и другие.
Все эти суждения находили себе весьма благоприятную почву в установившихся, можно сказать, веками взглядах на этот предмет со стороны практических работников.
Взгляд на почвенный перегной как на единственный и непосредственный источник питания растений получил, однако, особенное развитие со времени появления в начале XIX в. изысканий А. Thaer, с именем которого и связывается обычно создание так называемой «гумусовой (перегнойной) теории» питания культурных растений, оставившей такой видный след в истории развития агрономической науки. «Начало, наиболее содействующее образованию растений, нами возделываемых, от коего они живут, растут и дают семена для продолжения своей породы, есть навоз или происшедший от разложения оного перегной»... «Хотя природа производит много неорганических веществ, которые оживотворяют и усиливают произрастаемость, или возбуждают жизненные силы, или содействуют разложению перегноя, но собственно один только доведенный до степени приличного разложения перегной или растительно-животный навоз доставляют растениям существенное и необходимое для них питание».., «Нет сомнения, что растения могут также получать несколько питания и от разложения воды и от воздухообразных веществ, в атмосфере находящихся, также и от взаимного оных смешения». Плодородие почвы, по мнению А. Thaer, «совершенно от перегноя зависит, ибо, за исключением воды, один только перегной доставляет из почвы питание растениям»... «Как перегной есть произведение жизни, то он есть также и условие оной. Он дает пищу телам органическим, без него они не имели бы особой жизни; по крайней мере это можно сказать о животных и растениях наиболее совершенных. Итак, смерть и разрушение необходимы для воспроизведения новой жизни, и чем более жизни, тем более увеличивается количество перегноя и более начал питания для жизненных органов»... «Под словом питательные вещества должно разуметь ту часть перегноя, которая может уже переходить в растения и которая есть настоящая причина плодоносия, богатства и силы почвы...» и т. д.
Этими краткими выписками из известной книги А. Thaer («Основания рационального сельского хозяйства») в достаточной степени определяется характер тех взглядов, которых придерживался цитируемый автор в вопросе о роли перегнойных соединений почвы в процессах питания культурных растений. Высокий авторитет самой личности А. Thaer способствовал чрезвычайно большой популярности проповедуемых им взглядов.
Еще более способствовало этому то обстоятельство, что А. Thaer попытался весь сложный вопрос о плодородии почвы свести к некоторым математическим схемам, что в значительной степени облегчило сельским работникам разрешение трудных вопросов о выборе той или иной системы хозяйства, того или иного севооборота, того или иного удобрения и пр. и пр. Отметив, что растения, следующие в севообороте за клевером, люцерной, эспарцетом и др., произрастают с гораздо большим успехом, чем те же растения, посеянные по какому-нибудь хлебу, А. Thaer заключил, что не все культурные растения истощают питательными веществами почву в одинаковой степени, но что некоторые из них могут даже обогащать ее этими веществами, оставляя, например, большое количество после себя корневых и пожнивных остатков, способствующих после своего разложения увеличению в почве перегнойных соединений. Кроме истощающих почву растений и обогащающих ее, А. Thaer ввел еще понятие об освежающих почву растениях, т. е. таких, которые оставляют в почве столько же органических веществ, сколько потребляют их во время своего роста, способствуя как бы «орвежению» старых запасов гумуса новыми. При этом А. Thaer, на основании целого ряда соображений и вычислений, попытался изобразить степень истощения и обогащения почвы, производимых различными растениями, известным количеством градусов, приняв, что таким же образом может быть изображена и степень плодородия той или иной почвы, а также польза того или другого удобрительного материала, парового состояния поля и т. п.
Так, например, если почва имеет 40° естественного плодородия (таким количеством градусов А. Thaer характеризует самую низкую степень плодородия, а именно когда почва, оставленная долго без удобрения, производит урожай «сам-друг»), то посредством пара последнее увеличивается на 10°; если почва имеет 50° плодородия, то последнее при этом увеличивается на 11°, при 60° естественного плодородия — на 12° и т. д.
От культуры клевера плодородие почвы также повышается: если почва имеет 60° естественного плодородия, то при этой культуре она получает еще 10°; если почва имеет 72° естественного плодородия, то при этой культуре она получает еще 12°; если почва имеет 100° естественного плодородия, то при этой культуре она получает еще 15° и т. д.
Для навозного удобрения было вычислено, что каждая его 1 т на гектар увеличивает плодородие почвы на 1°.
Представляя более конкретно степень обогащения и истощения, производимых в почве различными растениями, мы получаем следующую таблицу:

Складывая число градусов, на которое увеличивают некоторые растения-плодородие почвы, а также и то число их, на которое уменьшают другие растения, введенные в севооборот, можно было таким образом вычислить выгодность или рациональность любого севооборота и пр. Путем таких именно вычислений было, например, установлено, что
- при 3-летнем севообороте с паром, удобренным в течение 9 лет один раз 20 фурами навоза, уменьшается плодородие почвы на 17,24°;
- при 4-летнем севообороте, плодосменном с содержанием скота в стойлах, увеличивается плодородие почвы на 53,76°, полагая, что севообороты эти занимали поле в течение 10 лет, и т. д.
Помощью всех этих схем представлялось, таким образом, возможным оценить у себя вводимую систему полеводства и севооборот, определить количество необходимого удобрения, приемы обработки, известную последовательность растений и т. д.
Если изложенные взгляды А. Thaer на плодородие почвы вообще и на процессы питания культурных растений в частности нашли себе, можно сказать, восторженный прием в среде практических работников, получивших возможность решать целый ряд сложных хозяйственных вопросов путем простых математических формул, то, будучи построены главным образом на умозрительных предпосылках и будучи лишены необходимой экспериментальной базы, взгляды эти сами по себе мало способствовали научной разработке вопросов питания растений, послужив, однако, мощным толчком к целому ряду последующих затем непосредственных исследований этого вопроса путем соответствующих экспериментов.
Впрочем, такой подход к разрешению вопроса о непосредственном участии органических веществ в питании растений сделан был уже давно, и отдельные попытки в этом направлении были еще и до появления упомянутой выше книги А. Thаеr. Из работ экспериментального характера, касавшихся данного вопроса, упомянем исследования Risler и Vеrdеil, которые, употребляя водный экстракт из пахотной почвы, нашли, что органические вещества могут проходить через растительную перепонку и таким образом служить источником питания растений. Risler в частности указывал на возможность усвоения высшими растениями из органических веществ почвы и необходимого им углерода.
Давнишние опыты Saussure с выращиванием растений в растворах черных перегнойных веществ также указывали на возможность непосредственного их восприятия растениями. Так, поместив бобовое растение в указанный выше раствор, Saussure констатировал через 14 дней увеличение веса растений на б г — при убыли органических веществ из раствора в 9 мг; в другом опыте Polygonum perscaria восприняло из такого раствора 43 мг гуминового вещества, увеличившись в весе на 3,5 г. При этом автор наблюдал обесцвечивание того черного раствора, из которого почерпали себе пищу указанные выше растения. Растения же с поврежденными корнями раствора не обесцвечивали и гуминовых веществ из него не извлекали. Аналогичные результаты добыты исследователями Soubeyran, Malaguti, Bouchardat и др.
Необходимо отметить, что Saussure, допуская возможность восприятия культурными растениями перегнойных веществ почвы, вместе с тем рядом своих замечательных работ способствовал значительному выяснению истинной роли в жизни растений и минеральных веществ, высказав по этому вопросу ряд соображений и заключений, которых придерживается, можно сказать, и современная наука.
Опыты, произведенные некоторыми авторами с быстрым обесцвечиванием гниющей зловонной жидкости под влиянием растущих корней выращиваемых в этой жидкости различных растений, также трактовались как факты, доказывающие возможность восприятия высшими растениями органических соединений. Corenwinder получил в минеральной питательной среде свекловицу 490 г весом и содержащую 60,07 г сахара, тогда как свекловица того же сорта, выросшая на почве, состоящей почти нацело из перегнойных веществ, весила 1145 г и содержала сахара 121,27 г. Petermann в своих опытах с диализом почв показал, что через пергаментную перепонку часть органических веществ этих почв проходит свободно и притом в значительных количествах. Так, в продолжение 10 дней из 100 г почвы перешло через пергаментную перепонку:

Вreal выращивал растения: а) в воде с прибавкой нитратов и калийного фосфата и б) в воде с прибавкой перегнойнокислого кальция. В последнем случае растения продуцировали значительно более сухого вещества в своих надземных и подземных органах, чем в первом, когда растения питались лишь минеральной пищей. Так,

В других опытах Breal констатировал, что черный раствор гумино-вокислого калия и натрия в местах соприкосновения с ними корней растений быстро обесцвечивался, что также свидетельствует, по мнению автора, об определенном воздействии этих корней на органическое вещество почвы и о возможности восприятия его корнями растений.
В опытах Deherain некоторые мотыльковые растения, пользуясь перегнойнокислым кальцием, дали в урожае большее количество сухого вещества, чем одновозрастные экземпляры, выросшие на чисто минеральном субстрате.
В другом опыте Deherain получил свекловицу на почве очень богатой органическими веществами в 410 г весом с 15,04% сахара, а на почве очень бедной органическими веществами, но обильно удобренной минеральными удобрениями — в 92 г весом с 11,11% сахара. На основании этих и других своих опытов, а также сопоставляя результаты их с данными других авторов, Deherain решительно склоняется к мысли о возможности восприятия высшими растениями перегнойных соединений почвы. В опытах Schulze молодое свекольное растение с такой жадностью воспринимало корнями раствор перегнойного экстракта, что уже через 2 часа от начала опыта можно было констатировать уменьшение в питательном растворе органического вещества. Hoveler удостоверяет, что некоторые высшие растения способны использовать не только аморфные перегнойные соединения почвы, но даже и свежеотмершие ткани, сохранившие еще ясно отличимую свою организацию, в чем убедили его морфологические исследования кусков отмершего дерева, пронизанных корнями. При этих исследованиях было констатировано, что клетки отмершего дерева дезорганизуются, чернеют и образуют черное кольцо около вросшего живого корня. Эта дезорганизация ткани идет быстро дальше, ткань становится рыхлее, корень дает отростки и усиливает дальнейшее использование органического вещества. Boehm показал, что в этиолированных листьях бобовых растений, не содержащих ни следа крахмала, можно вызвать его синтез в отсутствии света, если такие листья поместить в раствор глюкозы. Следовательно, углевод этот, проникая в клетки, так или иначе там используется; аналогичные выводы делает упомянутый автор и из своих опытов питания сахарным раствором почек, отделенных от материнского растения. Franck указал на возможность восприятия органических соединений почвы некоторыми растениями (главным образом древесными) при помощи симбиоза с микоридзой (Micorrhiza), очень часто наблюдаемого как раз на почвах, богатых гумусом; позднее были указаны случаи такого же симбиоза и у некоторых садовых и сельскохозяйственных растений (главным образом у мотыльковых — О. Lemmermann и др.).
Делались далее указания в литературе на поучительные примеры чужеядных растений, могущих питаться органическими веществами других растений, и т. д.
Параллельно с работами, имевшими целью доказать возможность непосредственного восприятия высшими растениями органических соединений почвы, назревало в научной литературе направление диаметрально противоположное, старавшееся доказать, что перегнойные вещества почвы растениям совершенно недоступны и что главным и единственным источником питания растений является исключительно минеральная часть почвы. Наиболее решительным и непримиримым противником гумусовой теории питания растений является J. Liebig (см. ниже). Тем любопытнее отметить оригинальную попытку Grandeau, имевшую целью как бы примирить эти два крайние взгляда путем создания так называемой органо-минеральной гипотезы питания культурных растений.
Подвергнув химическому анализу черноземную почву из Уладовки и почву из окрестностей Люневилля, Grandeau обратил внимание на то, что первая уступает второй по содержанию минеральных веществ (главным образом фосфорной кислоты и калия), а также и азота, между тем как по урожайности она значительно превосходит ее (так, уладовский чернозем без удобрения давал такие же урожаи, какие люневилльская почва в состоянии дать лишь при обильном удобрении). Обстоятельство это заставило Grandeau искать какого-либо другого объяснения тем высоким урожаям, которые получаются на черноземе. Взяв для опыта целый ряд почв (уладовский чернозем — очень высокого плодородия, люневилль-скую почву — среднего плодородия, песчаную почву из-под соснового леса — очень мало плодородную, торфянистую непроизводительную почву окрестностей Нанси и др.), Grandeau подвергнул подробному химическому исследованию то «черное вещество», которое, как мы знаем из предыдущего изложения, переходит из почвы в аммиачную вытяжку после предварительной обработки последней слабой соляной кислотой, и нашел, что чем более плодородна почва, тем больше зольных соединений содержится в «черном веществе» такой почвы. Так, в 100 частях «черного вещества» найдено:

Изучая, далее, явления диализа полученных им растворов «черного вещества», Grandeau наблюдал интересное явление, а именно: если из «черного вещества» не удается обычными реактивами открыть заключенные в этом веществе минеральные элементы, то в растворе, прошедшем через диализ, вполне возможно осаждать обычными реактивами и фосфорную кислоту, и известь, и магнезию и др. На основании полученных результатов Grandeau предположил, что «органические соединения «черного вещества» служат как бы для передвижения минеральных веществ и что, вступая с последними в соединение, они делают их растворимыми в такой среде, в которой, помимо их, они являются нерастворимыми». «Диффузией это соединение разрушается, — растительная перепонка проницаема только для тел неорганических, для органического же вещества она служит неодолимой преградой». Окончательное свое суждение о роли перегнойных соединений почвы в процессах питания растений Grandeau резюмирует так; «...Органические вещества почвы не служат питательными элементами для растения, но... они играют роль двигателей минеральных веществ, настоящих питательных начал растительного организма». Таким суждением Grandeau как бы примиряет крайние взгляды А. Thaer и I.Liebig: «...элементы минеральные, оставаясь необходимою и единственною пищею растений... не могут стать удобоусвояемыми... без посредства веществ органических»; последние, не ассимилируясь корнями, «переводят минеральные элементы в растворимое состояние; образовавшееся органо-минеральное соединение разрушается корнями растений, берущими от него неорганические начала и оставляющими в стороне органические».
Чтобы окончательно утвердиться в своих предположениях, Grandеаu организовал соответствующие опыты выращивания растений. В одном сосуде растения выращивались на неизмененной почве (чернозем); в другом — на той же почве, но предварительно лишенной вышеуказанным способом своего «черного вещества», а в третьем — на прокаленном песке, к которому был примешан черный экстракт от предыдущей обработки. Урожай в первом и третьем сосудах получен был гораздо более высокий, чем во втором, где растения развивались очень слабо, откуда Grandeau заключил, что черное органо-минеральное вещество является действительно главным источником питания культурных растений. Взгляды Grandeau поддерживались и некоторыми позднейшими французскими авторами (Lefevrе, Cailletet и др.).
Работы Grandeau встретили целый ряд возражений (Рitsсh, Tuxen, покойный Костычев, Eggertz и др.). Было указано между прочим, что предварительная обработка почвы соляной кислотой (для вытеснения перегнойных кислот из их солей), неизбежно извлекая из нее часть минеральных соединений, является фактором, уже понижающим ее плодородие, что и прямое применение углекислого аммония также сопровождается частичным растворением некоторой дели кремнекислых солей почвы, а также фосфорнокислых солей извести и железа и т. д., что декантация «черного вещества» без последующего его фильтрования через глиняный фильтр является недостаточной в виду возможного загрязнения его тончайшими суспензиями (Слезкин, Нефедов), что, наконец, при диализе органо-минеральных веществ легкое отщепление от них зольных соединений объясняется процессами начавшегося разложения перегноя и последующей его минерализацией и т. д.
Весьма разносторонней критике были подвергнуты в свое время исследования и тех ученых, которые приписывали почвенному перегною непосредственное участие в питании растений и которые цитированы были нами выше. Так, лучший рост растений в среде, богатой перегнойными веществами по сравнению с минеральным субстратом, старались объяснить иными физическими свойствами такой среды; переход органических соединений почвы через диализатор считался ни в какой мере не доказывающим физиологической необходимости для растений этих переходящих через диализатор соединений и т. д.
Наиболее же уязвимой стороной всех описанных выше опытов является, несомненно, то, что они велись в нестерильных условиях и таким образом не было уверенности в том, что растения воспринимали корнями именно органические вещества, а не продукты их разложения и минерализации, как следствие происходящих в испытуемых органических соединениях биохимических превращений.
Конец прошлого столетия и начало нынешнего ознаменовались появлением ряда работ, прямым или косвенным путем старавшихся выяснить спорный вопрос о возможности для высших растений питаться непосредственно органическими соединениями почвы. Одни из этих работ подходили к разрешению этого вопроса путем соответственно организованных опытов непосредственного питания растений теми или другими органическими веществами с применением очень точных методов исследования, другие старались выяснить Этот вопрос путем косвенным, а именно путем изучения характера и свойств корневых выделений растений, чтобы на основании этого изучения подойти уже и к тому вопросу, какие изменения эти выделения могут производить в органическом субстрате.
Так, Molisch, подтвердив старые наблюдения Sachs, что корни растений, действуя восстанавливающим образом, обесцвечивают жидкие растворы хамелеона, показал, что восстановляющие секреты выделяются корнями растений наружу в окружающую их среду. На такие же вещества, как гваяк, пирогалловая кислота и гумус, секреты растений действуют окисляющим образом. Способность окислять гваяк у корневых выделений, оказывается, общая со свежим растительным соком. Пирогалловая кислота (и таннин) окисляются еще легче, почему в их присутствии гваяк не изменяется при содействии корней; Объясняется это тем, что все окисляющее действие последних используется при этом легче окисляемой пирогалловой кислотой (и таннином), так что окисляющего начала недостает на долю гваяка. Растворы и осадки гуминовых соединений действовали аналогично этим веществам, а именно, не допуская окисляющего действия на гваяк, сами энергично окислялись. Далее, Mоlisch впервые указал на превращение корнями гороха и бобов тростникового сахара (в жидких растворах) в какие-то восстановляющие сахара, причем это инвертирующее действие, а также и выщеупомянутое окисляющее, объяснял выделением корнями соответственных ферментов. Наконец, отметим констатированный Molisch факт осахаривающего действия корневых выделений на крахмальный клейстер. Если прибавить к сказанному, что названный ученый наблюдал, кроме того, разъедающее действие корней на пластинку, сделанную из слоновой кости (аналогично известным опытам Sachs с мраморной пластинкой), то приходится притти к заключению, что корневые выделения в состоянии химически изменять органические вещества и что растение, следовательно, активно может воздействовать на перегнойные соединения почвы, так или иначе их видоизменяя, в целях дальнейшего использования в качестве питательного начала. Свои опыты Molisch заключает словами: «по-видимому, в старой, совершенно забытой теперь гумусовой теории питания растений есть все-таки зернышко истины»... Подтверждение факта о выделении корнями окислительных энзим мы видим также и в позднейших работах Schreiner и Reed.
He мало мы имеем в настоящее время и таких исследований, которые прямо касаются вопроса об использовании высшими растениями того или другого определенного органического соединения. Stoclasa констатировал высокое использование овсом лецитина как источника необходимого для растений фосфора. То же наблюдали в своих опытах с ячменем. Mitsuta, Aso и Joсhida. Suzuki и Taeaiсhi наблюдали весьма значительное использование ячменем фитина. То же наблюдал в своих опытах с овсом Егоров. Laurent, работая с кукурузой, горохом, гречихой и рожью в растворах, содержащих глюкозу, в атмосфере, лишенной CO2, констатировал значительное приращение веса сухого вещества растений. Аналогичные результаты получены им и при опытах с декстрином, крахмалом, сахаром, глицерином и гуминовокислым калием. В. Палладин-отец, пользуясь особым методом, отчасти также подтвердил возможность усвоения высшими растениями углеводов (сахарозы).
В давнишних опытах Hatre, Jonhson, Wolff и Кnор имеются указания на возможность усвоения высшими растениями мочевины, мочевой и гиппуровой кислоты, лейцина, тирозина, гликоколя и др.
Возможность восприятия культурными растениями азота из мочевины-и из мочевой кислоты была констатирована и позднейшими исследованиями Thomson, который в целях устранения возможности питания растений (овса, ячменя, гороха и льна) продуктами распада испытываемых азотистых веществ помещал ежедневно растения в свежие растворы (причем Предварительными опытами было установлено, что продукты этого распада начинают появляться не ранее как через 48 часов) и т. д.
В работе Maze мы видим одну из первых попыток вести культуру растений на органических субстратах в строго стерильных условиях, исключающих, таким образом, возможность разложения и последующей минерализации этих субстратов. Maze брал растворы, в которые вводились следующие органические вещества: сахар, крахмал, пептон и выделенные из почвы перегнойные вещества. Все эти вещества вводились в сосуды уже после того, как растения, пробыв некоторое время в нормальных растворах, достигли известного развития. Растения, перенесенные в растворы упомянутых органических веществ, продолжали нормально расти и развиваться, тогда как бывшие только в дестиллированной воде прибавки в весе не обнаруживали. Особенно здоровый вид имели растения, бывшие в растворах с крахмалом и гуминовыми веществами. «Высшие растения, — говорит Mаze, — могут произрастать, подобно бесхлорофилльным организмам, на счет готовых органических веществ».
В условиях тщательной стерильности вел свои опыты также И. Шулов.
Для разрешения вопроса, могут ли высшие растения использовать фосфор органических соединений, цитируемый автор взял для своих опытов столь распространенные в растениях и в почвах соединения, каковы лецитин и фитин. Работая в стерильных условиях, И. Шунов совершенно определенно доказал возможность поглощения и усваивания растениями (горохом и кукурузой) фосфора фитина (фосфор лецитина оказался в этих опытах незатронутым растениями).
Изучая возможность использования высшими растениями азота органических соединений, Г. Петров, работая также в совершенно стерильных условиях, показал, что аспарагин, например, свободно поглощается растениями (кукурузой) и «является хорошим источником азотистого питания». Автор предполагает, что потреблялся в данном случае амидный азот аспарагина: потреблялась ли более прочная часть азота аспарагина, а именно азот аспарагиновой кислоты, осталось невыясненным. Тем же автором констатирована возможность усвоения растениями (кукурузой) азота тирозина, лейцина и пептона. Несколько позднее И. Шуло в доказал, что растение (кукуруза) поглощает не только амидный азот аспарагина, но поглощает и усваивает азот и аспарагиновой кислоты.
Отметим, далее, исследования Schreiner и Skinner, согласно которым нуклеиновая кислота, ксантин и т. п. способны заменять собою в качестве источников азотистой пищи для растений нитраты почвы. Произведенный упомянутыми исследователями химический анализ растворов в течение вегетационного периода выращиваемых растений показал, что разложения перечисленных выше органических соединений не наблюдалось, в виду чего и было сделано предположение о том, что названные азотистые вещества непосредственно воспринимались корнями растений.
Упомянем, наконец, об исследованиях Hutchinson и Millеr, также работавших в стерильных условиях и констатировавших восприятие ростками гороха азота из гумусового раствора, выделенного из садовой почвы: В. Бялосукня, констатировавшего возможность восприятия высшими растениями (капустой и белой горчицей) азота мочевины, лейцина, гликоколя (в присутствии сахара) и др.
Из вышеизложенного явствует, что вопрос о перегнойных веществах почвы как непосредственном источнике питания культурных растений еще не получил окончательного разрешения. Ho вместе с тем необходимо отметить, что возможность восприятия и усвоения высшими растениями органических соединений почвы все более находит себе подтверждение в новейших работах.
Для познания физиологических законов питания растений все добытые в этой области факты имеют, конечно, чрезвычайно большой, можно сказать, даже исключительный интерес, но не следует преувеличивать значение этих фактов с точки зрения агрономической их ценности. Дело в том, что если признать, на основании последних работ, что высшие растения действительно обладают способностью восприятия и усвоения органических соединений, то едва ли в природных условиях культурным растениям часто приходится использовать эту способность: последнюю мы должны признать все же, так сказать, вынужденной, и к ней высшее растение прибегает, по-видимому, лишь в случаях полного отсутствия более усвояемых и более естественных для себя форм питания, т. е. в случаях полного отсутствия в почве минеральных соединений, а с таким случаем мы встречаемся в природных условиях, конечно, как с редким и исключительным явлением, особенно, если принять во внимание, что органические соединения почвы не остаются в этой последней неизменными, а под влиянием разнообразных внешних факторов подвергаются, как мы видели выше, беспрерывным процессам разложения, распада и минерализации и, таким образом, все время подновляют в почве запасы минеральных соединений.
Если добытые факты, устанавливающие способность высших растений непосредственно воспринимать и усваивать органические соединения почвы, не представляют пока особого значения для агрономии (по крайней мере, в том освещении, в каком факты эти рисуются нам имеющимися работами), то значение перегнойных соединений почвы как косвенного фактора в жизни культурного растения, фактора обусловливающего собою целый ряд благоприятных свойств почвенной среды, наоборот, является, можно сказать, исключительным по своей сельскохозяйственной важности.

---

Имя:*
E-Mail:
Комментарий:

Добавить